Механика белья (трафик)

Тайны исподнего раскрыты в парижском Музее декоративного искусства на выставке «Mecanique des dessous» — «Механика белья».


На первом фото: Панье «Приставной стул». Париж, 1887 год
Фото: Museum of Decorative Art / Patricia Canino








Женщины стоят завороженные. Мужчины ходят по выставке с широко закрытыми глазами. Вот вам настоящая небесная механика.





 





Dolce & Gabbana. Коллекция «весна-лето 2007»




Начинается она в Средневековье, и с первых же витрин ясно, откуда слово «механика» в названии выставки. Тогда корсеты шил кузнец. Они железные, раскрывающиеся и закрывающиеся чуть ли не на дверных петлях. Корсеты надевались со спины, затем захлопывались и запирались на груди. Эти металлические клетки выглядят как женский вариант рыцарских доспехов, выставленных как раз по соседству.












 
Доспехи вроде бы относятся к верхней одежде, но благодаря им здесь заводят рассказ о важнейшей части мужского костюма, а именно о гульфике. Мы ведь читали о нем у Рабле в главе, посвященной тому, как обшивали юного Гаргантюа: «На гульфик пошло шестнадцать с четвертью локтей шерстяной материи, и сшит он был в виде дуги, изящно скрепленной двумя красивыми золотыми пряжками с эмалевыми крючками, в каждый из которых был вставлен изумруд величиною с апельсин». Но видеть — не видели.













На подступах к гульфикам в длинной витрине лежат плоские и объемные кружевные воротники, скрывающие шею и упирающиеся в подбородок. Они отрезают голову от туловища и преподносят лицо владельца на манер ромашки в обрамлении белоснежных лепестков. Голова была драгоценностью, вспомнишь Иоанна Предтечу на блюде. Так вот, гульфик был столь же, если не более, торжественен — он преподносил мужественность владельца, его безграничную власть над всем, что движется. Эти расшитые и вышитые и разукрашенные детали одежды говорят нам о какой-то другой Европе, где Приапа чтили не меньше Спасителя.
 



 
Панье «Корзинка». Париж, 1740-1760 годы
Фото: Museum of Decorative Art / Patricia Canino




Хвастливый штатский гульфик, «лицемерная и бессмысленная имитация члена», как говорил Монтень, в военном облачении превращался в одну из функциональных частей доспехов, не менее важную, чем забрало или гребень. Работа рыцаря — гнать неверных и восклицать «Lumen coelum, sancta Rosa!», но даже самому славному воину надо было иногда пописать. Для этого бронированные гульфики превращались в особые краны, спасавшие его рыцарскую честь. Целый парад этих разноразмерных железных и золоченых шишек в витрине — знаки воинских отличий былых времен.









Рядом выставлены вполне современные нижние рубашки и панталоны, которые надевались под доспехи. Нечто вроде теплого егерского белья или экипировки лыжников. Странно представить себе сэра Ланселота в таких кальсонах, но мы ведь и вправду никогда не думали о том, что носили рыцари под своим железом. Не надевали же они доспехи как вериги — на голое тело.









После этого вся история нижнего белья сводится к борьбе между функциональностью и красотой, между реальными формами тела, которые, надо сказать, мало изменились со времен крестовых походов, и идеальными, которые рисовала жестокая мода. Белье постоянно становилось не просто исподним, а скульптурой, которая должна была исправить действительные или мнимые недостатки фигуры. Причем с самых юных лет. Нам показывают с десяток корсетов для детей, которых растили, как растят овощи в бутылках, сначала пеленали, потом наряжали в жесткие панцири, считая, что это поможет формированию тела.









Ренессанс дал женщинам послабления. Они сменили железные клетки на корсеты из китового уса, стискивающие талию и поддерживающие грудь. Уже не железный лом, но вздохнуть свободно им явно не удавалось. Странно думать, что боттичеллиевскую Венеру сразу после рождения из раковины должны были зажать в панцирь, точно рака. Корсет был обязателен, но при этом не забывали и о кормящих, предлагая им модель с двумя дверцами для сосков или в виде открытой сверху чаши, подносящей грудь младенцу, как на подносе.









Все, что находилось выше колен и ниже шеи, было спрятанным под одеждой сложным инженерным сооружением. Особенно это заметно в системе «корзинок»-панье, каркасов для широких юбок. Обтянутые материей, они превращали женщину в бабочку, правда, ее ангельские крылья были особенными, они помещались не на плечах, а в бедрах. Размер их таков, что юбки непременно надо было делать складными, иначе в них нельзя было войти ни в комнату, ни в карету. Эти каркасы напоминают системы подъемных мостов, кажется, что пионеры собирали их из металлического конструктора.








Такие наряды — настоящий праздник для художников кино. На выставке крутят отрывки из фильмов и прежде всего ту сцену из «Опасных связей» Стивена Фрирза, где одеваются друг для друга Гленн Клоуз, которая играет маркизу де Мертей, и Джон Малкович в роли виконта де Вальмона. Это настолько сложный и торжественный процесс, что трудно вообразить, как бы они могли друг для друга раздеваться.









Жесткие объемные «корзинки» сменились кринолинами. Талию помещали в вершину конуса, а вокруг ног висели на ремнях концентрические обручи каркаса. Наверняка в танце, если проявить неуклюжесть, нижним из обручей можно было здорово получить по ноге, но по крайней мере юбка не рисковала заесть в самый неподходящий момент.













После конической фигуры появляется знакомый нам по картинам XIX века S-образный силуэт с турнюром. На выставке целая коллекция этих самых турнюров, механизмов и приспособлений для увеличения попы. От примитивных подушечек на подвесках до сложных конструкций из кожи и проволоки и, наконец, чуда техники: раскладной полусферы, получившей название «хвост креветки». Одна такая поднимается и опускается на манекене, стоящем в полный рост,— зрелище исключительно порнографическое.







Панье. Европа, 1880 год
Фото: Museum of Decorative Art



«Mecanique des dessous», история человечества, поданная ближе к телу, свидетельствует о том, что просто тела никогда не хватало. Никто не хотел видеть нас такими, какими создала нас природа. Выделяли, как правило, что-то главное. Одна эпоха концентрировалась на груди, другая живо интересовалась бедрами, на рубеже веков турнюр образовал знаменитый Cul de Paris, «парижский зад». Женщину превращали то в букет, то в морковку, туники поднимали талию, рукава-буфф надували предплечья.









Женское белье превратилось в культурный символ, в нем видели отражение всех проблем феминизма, символ угнетения и превращения женщины в объект или, напротив, символ ее свободы и власти. Целый зал на выставке — костюмы с показов, обыгрывающие тему белья, и прежде всего — «Невеста» Жан-Поля Готье из его коллекции «Клетки», в которой кринолин заменяет фату. Вот «Сарабанда» Александра Маккуина, изображающая складки живота и обрисовывающая груди на жестком коконе-скафандре, или платье-бюстье Дольче и Габбаны, напоминающее рыцарские доспехи и обнажающее главное оружие женщины — декольте.









Обо всем этом говорится вовсе не с ностальгией. Мало того, что в отдельном зале устроена примерочная, где каждый и каждая может надеть кринолин, застегнуть на себе корсет или прицепить турнюр. История совершает весьма поучительный круг. С корсетами и турнюрами боролись когда-то как с царским режимом. И точно так же пришедшее освобождение тела показало только одно: свобода не нужна никому.








Большинство мужчин и женщин было недовольно своим телом, но совсем не готово было над ним работать. Вновь в поисках спасения обратились к белью. Появились резиновые животы для мужчин, не позволявшие им распоясываться, после войны корсет возродился в диоровских талиях new look.









Появление бюстгальтеров пуш-ап открыло соперничество мужских и женских рельефов. Памятной рекламе Wonderbra с выдающейся Евой Герциговой «Смотрите мне в глаза, я сказала — в глаза» скоро ответили декоративные приапические трусы со слоганом «Hello girls». Сам гульфик возвращается — и впору вспоминать Рабле, говорившего, что у Гаргантюа он «был не только длинен и широк,— внутри там тоже всего было вдоволь и в изобилии, так что он нимало не походил на лицемерные гульфики многих франтов, к великому прискорбию для женского сословия наполненные одним лишь ветром».









«La mecanique des dessous»
Париж, Les Arts Decoratifs, до 24 ноября









Автор текста: Алексей Тарханов
Источник