Мусор

Штатный антрополог санитарного управления Нью-Йорка Робин Нейгл объясняет, почему современный человек боится собственного мусора и с неприязнью относится к людям, которые его за ним убирают. Записал Алекс Карп. Фото Стивен Мэллон (Stephen Mallon).


Мы принимаем как должное то, что мы непрерывно производим мусор и кто-то его убирает. С другой стороны, это еще и очень интимный процесс. Сложно найти такой момент в течение суток — не считая сна, хотя иногда и во время сна тоже, — чтобы мы не создавали какой-нибудь мусор. Даже вот сейчас, пока я вас ждала, я вытащила бумажную салфетку и высморкалась, а потом выбросила ее. Все это заняло секунд пятнадцать, не больше. Это такой маленький интимный жест, о котором не задумываешься, но и он оставляет свой отпечаток, каждый кусок мусора — это след.… каждая вещь, которую вы видите, — это будущий мусор. Каждая. Все, что нас окружает, мимолетно, но мы не можем это признать, потому что это вроде как страшно, потому что это наводит на мысли о том, что мы здесь временно, что мы все умрем. Огромное количество мусора, которое мы производим, отчасти определяется темпом, в котором мы живем. У меня нет времени обращать внимание на одноразовые вещи, которые меня окружают, — стаканчики из-под кофе, подгузники, чайные пакетики. Если бы я остановилась и обратила внимание на все эти предметы, следила бы за ними, ухаживала, пользовалась ими аккуратно, они бы прослужили гораздо дольше.

Но у кого есть на это время? Мы и морально, и физически постоянно живем на пределе своих возможностей, и если взглянуть на это без прикрас, иллюзия того, что все идет чисто и гладко и за это не придется платить, развеивается.

Это просто неправда. Есть такое буддийское выражение: работа по дому — это невидимый труд, потому что ее замечаешь, только когда она не сделана. Та же самая миссия и у санитарной службы, которая сто лет назад вообще считалась чем-то вроде муниципальной домохозяйки. При этом, попав на свалку, мусор продолжает разлагаться. Как долго — зависит от условий. На старых свалках не было специальных встроенных механизмов, так что на глубоких внутренних слоях мог оставаться кислород и даже случалось анаэробное разложение. И там внутри много чего сохраняется.

Ратье умудрился взять буровые пробы на самых больших свалках и доставал какие-то вещи из 1950-х, которые можно было хоть сегодня на плиту ставить (датировал он их по слоям газет). Переоценить значение мусора для культуры вряд ли возможно. Только представьте: весь современный Нью-Йорк покоится на мусоре. Да и другие города по всему миру тоже — ведь до совсем недавнего времени мусор не вывозился веками.

За пару сотен лет улицы Нью-Йорка поднялись на 2,7 метра. Древняя Троя, древний Рим, Вавилон, Иерусалим, Париж — во всех этих городах то же самое: вы стоите на вековых скоплениях физических остатков тех, кто жил здесь до вас. Так что вы все время топчете ногами историю.

При этом люди не осознают не только культурную роль мусора, но и те фантастические объемы помоев, которые мы производим сегодня. За каждым килограммом мусора, который вы выбрасываете, скрывается около 60 килограммов мусора, который появился в ходе добычи, производства, транспортировки и распространения искомого товара. Поэтому, чтобы хоть как-то обуздать лавину мусора, который мы производим, недостаточно заниматься сбором и переработкой вторсырья.

В 1970? х был огромный скандал, кончившийся судебным разбирательством, когда один из вуайеристов-поклонников Боба Дилана был застукан за тем, что рылся в его помойке. После этого началась настоящая эпидемия: появились десятки охотников за мусором знаменитостей. Те стали подавать в суд за нарушение неприкосновенности частной жизни, но тут возникла коллизия — юридический статус мусора не был определен. В США разные штаты решили эту проблему по-разному: например, в Нью-Йорке права собственности на мусор были переданы санитарному управлению города. Таким образом, вуайерист, роющийся в помойке, нарушает закон, но не в отношении человека, который что-то выкинул, а в отношении города. А мусорщики оказались в уникальном положении: они стали единственными посторонними людьми, которые имеют законный доступ к огромному количеству информации о человеке, которую дает мусор. Что он покупает и выбрасывает, какими предметами гигиены пользуется и с какой регулярностью, каковы его сексуальные повадки, какие лекарства он принимает — да мало ли…

Думаю, общество так до конца не поняло и не приняло эту ситуацию. Мусорщики являют собой анонимных и незаметных наблюдателей за человеческой жизнью, за самыми интимными ее деталями, которые подавляющее большинство из нас желало бы скрыть. Недаром мешки для мусора непрозрачны — но следует понимать, что это не делает их непроницаемыми.

 Однако большинству обывателей, конечно, неприятно осознавать, что продукты его жизнедеятельности находятся под постоянным наблюдением. Чтобы наш мусор не был для нас потенциальной угрозой, он должен быть анонимен. Те знания, которыми обладают мусорщики, делают их, в понимании обывателя, очень опасными людьми. Но и это не все. Мусорщик служит постоянным напоминанием того, что ни один объект материального мира не вечен, а следовательно, мы не можем говорить о каком-либо постоянстве, устойчивости нашей материальной жизни.
Мусороворот
Каждый год в мировой океан попадают миллионы тонн пластика, который собирается в пять огромных мусороворотов.



Большое скопление пластика ограничено Северным Тихоокеанским и Северным Экватори-альным течениями (1). По разным оценкам, оно занимает от 700 тыс. км2 (территория Красно яр ского края) до 15 млн км2 (немногим меньше территории всей России). Второй Тихоокеан ский мусороворот расположен между 120° и 80° з.д. и 20° и 40° ю.ш. (2) В Атлантике скопления ­мусора наблюдают между 38-й и 22-й параллелью в Северном полушарии (3) и между Бразилией и центральной Африкой (4). Еще один мусороворот простирается от Мадагаскара до Шри-Ланки и Кокосовых островов (5). Пластик не подвержен биоразложению — он просто распадается на более мелкие частицы, сохраняя полимерную структуру. Человечество ежегодно потребляет 90 млн тонн пластика, из которых 10% оказывается в океане. Две трети погружается на дно, остальное остается плавать на поверхности.

Пластик опасен не только сам по себе — он абсорбирует диоксины, пестициды и полихлорированные дифенилы, которые попадают в океан с дождем или из рек. Под воздействием океанических течений формируются мусоровороты. Пластик из США доплывает до северного Тихоокеанского мусороворота за 5 лет, из Японии — меньше чем за год. Постепенно пластик становится частью пищевой цепи. Морские животные принимают мелкие частицы мусора за планктон и едят их вместе со всеми вредными веществами.

 полный текст